CОЛДАТСКАЯ ЗВЕЗДОЧКА Ч. I

Ко Дню освобождения Беларуси от фащистских захватчиков

Павшим за наш сегодняшний день посвящаю

CОЛДАТСКАЯ ЗВЕЗДОЧКА

Рассказ

I

Ясным апрельским утром, когда весеннее солнце, переливаясь на талом снегу, искрилось, играло всеми цветами радуги и от глянца асфальта шоссе дрожало и струилось прозрачное марево, как это обычно бывает в знойное лето после дождя, армейский зеленый автобус увозил нас, будущих молодых командиров на ближайшую железнодорожную станцию с тем, чтобы посадить в поезд и отправить в один из полков Северной группы войск, дислоцированных в Польше.

Мы сидим молча. По дороге водитель нашего автобуса с разрешения старшего офицера подобрал голосующих, еще нестарого крепко сложенного мужчину в офицерском бушлате и женщину с внуком. Я смотрел в окно на родной белорусский пейзаж, с которым буквально через считанные часы придется распрощаться на целых полтора года. Встречный ветер задувал внутрь оконную занавеску через приоткрытую форточку, трепал ее тонкую желтую ткань, забрасывал на плечо старшего машины, капитана, сидящего на первом сидении, у капота.

Прямая, как стрела, дорога уходила к горизонту. За стеклом автобуса призывно чернели почти полностью освобожденные от почерневшего снега поля, окруженные со всех сторон лесной стеной, иногда у дороги встречались кусты распущенной вербы. Плавно покачиваясь, автобус убаюкивал пассажиров монотонным, словно пчелиный рой, жужжанием работающего двигателя.

Мы уже проскочили добрую сотню километров как старший скомандовал:

- Перекур на десять минут!

Младшие сержанты, словно сговорились, перепрыгнули кювет, направились в одну сторону, к березовой роще.

По обе стороны к дороге почти вплотную подступал хвойный лес. Немного поодаль, справа, круто вниз уходил стороной заросший ров.

Я отошёл в сторону от автобуса, туда, где на краешке одиноко лежавшего сухого дерева, подстелив свою серенькую кофточку, присела наша попутчица. Их внучок спустился уже в низину и среди редколесья собирал с дедом синеющие, как искорки неба, голубые подснежники.

- Не отстает от дедушки? – спросил я, подсаживаясь рядом.

- Внучок наш, - сына нашего, младшенького, вот оставили на пару деньков, - с доброй улыбкой повернулась ко мне своим открытым лицом женщина. – А, дед его военный – майор в отставке. Эти леса – наша боль…

Подошел майор. “Иваныч! - отрекомендовался. - По совместительству – дед”. - Да, здесь много наших друзей полегло, - вздохнул Иваныч и по его лицу пробежала дрожь воспоминаний, в голубых, как те подснежники, глазах его навернулась скупая слеза.

- Для всех, за редким исключением, моих ровесников не обошла стороной та жестокая война. - Да, - согласился я.

Майор предложил сигарету и, хотя я не курил, взял. Закурили.

- А знаешь, командир, - вдруг оживился майор, гляжу я на своего внучка и частенько вспоминаю одну фронтовую историю.

Вдруг раздался голос командира: ”По машинам!”